Музыкальные инструменты

- В первую очередь я имел в виду власть, потому что мы тоже пострадали, в своей же стране…
- Что случилось?

- Мы попали в аварию, перевернулись на автобусе год назад.

Было несколько судебных процессов, суд еще не закончен, мы не получили никакой сатисфакции, но зато поняли, насколько коррумпированный суд у нас в стране! Это цирк.

Камеры спали. Такая безалаберность. А так — по три раза гримировали нас, по три раза стригли.

Такой фетиш все это! Мы как добрые патриоты своей маленькой страны туда рванули. А вообще, люди, участвующие в «Евровидении», хорошо понимают, что в принципе они трэшеры. И они с иронией это все делают.

Именно поэтому все кичово утрируется артистами, все весело. А наша попса с постсоветского пространства, которая рвется на это «Евровидение», делает все ужасно серьезно, с таким надрывом, будто они в последний раз выходят на сцену.

- Как изменилось к вам отношение в Молдове после «Евровидения»?

- Многие просто отвернулись. До этого мы были таким своеобразным андеграундом. А тут многие посчитали, что мы сделали неправильно, участвуя во всем этом.

Мы потеряли часть аудитории, перестали собирать такие залы, это факт. И сама ситуация стала выталкивать нас на другой уровень, в другую плоскость. Мы стали играть на праздниках всевозможных городов, участвовать в разных увеселительных мероприятиях.

Стали очень доступны, и какая-то сказка, которая окутывала нас, безусловно, потерялась. Мы стали просыпаться «в телевизоре» и там же засыпать.

Теперь вам нужно открыться.

Вы снова должны быть личности, которые душой и одним аккордом способны передать все, за что вы спрятались». Вот этому, наверно, мы и пытаемся теперь следовать. Мы должны быть настоящей европейской конкурирующей группой, но из Молдовы.