Музыкальные инструменты

«Мы доползли до ослепительно сияющих пиков стабильности». Но там разреженный
воздух, дышать нечем. У меня самого все в порядке – я живу пристойно, уже не в
той жуткой коммуналке, в которой снимали «Брата». И
страна, кажется, уже поняла, что в ней нуждается. Я вижу сейчас большое
количество умных молодых лиц. Нынешние двадцатилетние, двадцатипятилетние – они
тем более поразительны, что выросли в девяностые, когда ими никто особенно не
занимался…

– А сыну твоему сейчас сколько? – Пете двадцать. Осенью вернется из армии. Видишь, я же говорю – по отношению к
государству я честен.
Шатался по лесу, по пояс в снегу, вернулся домой,
разжег печку, отогрел руки, сел к столу и написал. А что «просвистела» – не
спрашивай. Метель свистела… – У тебя нет намерения вернуться в кино? Еще один бардовский альбом я записал сейчас в Париже
с Костей Казанским, с которым записывался Высоцкий, – песни по его выбору и в
его аранжировке. Некое рукопожатие с Европой – возвращение слову «шансон»
европейского смысла. Выйдет, думаю, осенью. А так, параллельно с размышлениями о
новой рок-программе, выйдет книга стихов «Сольник».
Но именно в порывах собираешь себя. Когда
надо что-то сделать и понять, чего ты стоишь. Иногда есть желание куда-то
сорваться, иногда – подраться: сила неважна, главное – дух. А иногда – просто
пройтись с хорошими людьми.
 – В прошлом году власти произвели жесточайший разгон демонстрации
оппозиции, – рассказывает музыкант "Собеседнику". – Был большой общественный
резонанс, должно быть, поэтому сегодня решили полиберальничать. Но это не
отменяет моих претензий к тому, что происходит с Питером – город уничтожается,
на Невском погибло шесть домов, а в войну, в блокаду, – ни одного! Но то, что
разрешили марш, это хорошо.
– Вернемся к маршу: это было спонтанное решение? – Не совсем. Я веду себя с государством честно, а оно со мной нет. Я ведь совсем не политик…

– Да ладно.
– Я ощущаю себя тихим гуманитарным очкариком.

А оно частенько пугает. – Слушай, вот ты состоялся в Питере. И Путин тоже из Питера и старше всего на 5
Не только потому,
что я очень рано прочел Бакунина, Кропоткина, а потому, что у меня была
длинноволосая юность. Я никогда первым не нападал, а они давали сдачи еще до
того, как я успевал открыть рот. Так что я экстремист для них, конечно, хотя не
прилагаю к этому никаких усилий.
За что я уважаю, скажем, Ходорковского… Он мог уехать за бугор, но остался и
несет свой крест. Но не
женат. Я вдовец. – Ты повторил бы сейчас слова: «Еду я на Родину, пусть кричат – уродина, а она