загрузка

Дмитрий Бертман представил «Фауста» в Таллине

Радикальную трактовку лирической оперы “Фауст”, созданной Гуно по мотивам трагедии Гете, представил на сцене Национальной оперы “Эстония” российский режиссер, худрук Московского театра “Геликон-опера” Дмитрий Бертман.

Музыкальным руководителем постановки выступил главный дирижер театра Велло Пяхн, художник – Энне-Лиз Семпер, хореограф – Эдвальд Смирнов.

Валентин, брат Маргариты (Рауно Эльп) – солдат, алкоголик, социальный фрик с выбитой крестом наколкой на груди, единственный, вступающий в противоборство с Мефистофелем. Наконец Маргарита (Анне Вик Ларсен) – абсолютно ангелический образ, решенный в спектакле в идеалистических тонах: как олицетворение вселенской любви, которой оказывается недостоин Фауст (Люк Робер).

В луче вечности, пробивающемся сквозь церковные стены, плывет, словно во сне, влюбленная Маргарита к своему греху, к цинику Фаусту, к убитому неродившемуся младенцу, к кошмару, когда душу ее раздирает голос Мефистофеля. Сам Бертман о замысле не распространялся, заметив только, что все мы живем в эпоху морального кризиса, обесценивания подлинных человеческих ценностей, и это гораздо страшнее глобального экономического кризиса. “Фауст” сегодня актуален, как никогда.

Дмитрий Бертман представил «Фауста» в Таллине
Опера “Фауст”

Между тем в опере Гуно канонический средневековый сюжет об ученом старце, продавшем душу дьяволу за молодость и плотские утехи, представлен в лирическом формате любви-предательства Фауста к Маргарите.

Но даже эта единственная лирическая линия в спектакле не оставляет воздуха для прекраснодушия: Маргарита ничего не может изменить в этом мире. Она может только спастись. Потому что единственная в этом мире способна любить.

Но морального катарсиса от этого не наступает.

Несмотря на остро актуальные акценты спектакля, Дмитрий Бертман прочитал “Фауста” с жесткой этической интонацией, близкой средневековой картине мира с ее четким разграничением категорий – добра и зла, тьмы и света, святости и греха.

Отсюда два полюса в спектакле – церковь и пошлое “кабаре”. Фундаментальный образ спектакля – церковные стены с мощными колоннами, уводящие в бесконечную высоту – в небо, светящийся холодным солнцем витраж над входом в храм, тусклое красное мерцание, сопровождающее темную человеческую “литургию”.

Здесь все полно значений, которые считываются постепенно, подобно тому, как слой за слоем открываются духовные смыслы готического храма. Но оппозиция выстраивается здесь не по средневековому кругу, вращающему святых и монстров, а в жестком опрокидывании сакрального в пошлое, “кабареточное”.

То, что и происходит в реальной повседневности: из толпы прихожан выскакивают девицы, сбрасывающие балахоны перед алтарем. В их вакхический танец включаются мужчины с заячьими ушами, в чулках и блескучих стрингах. Знаменитый вальс Гуно трансформируется в спектакле в Мефисто-танец с порнографической экспрессией. “Сатана там правит бал” – поет, распахивая настежь церковные двери, Мефистофель (Прийт Вольмер).

19.11.2013

Похожие статьи: